Maelis Miller;

Что же ты творишь со мной, собака?
Завидишь меня, хвостом завиляешь и кинешься на мое грубое «ко мне». На меня не смотри своими изумрудными бездонными глазами. Я, кстати, в кой-то веки нашла человека, чьи глаза практически на одном уровне с моими. И как же странно, что этот загадочный человек – ты.
Какого черта я чувствую к тебе какую-то привязанность? Какого черта я вижу в тебе этот затхлый жизнелюбивый огонек неведомой силы, что мне не доводилось видеть ранее? Какого черта я зверею, когда чувствую, что тебя кто-то обидел или тебе просто нехорошо? Какого черта я, не смотря на все эти признаки, перечисленные выше, срываюсь на тебе? Наверно, это моя слабость – не показывать ту толику хорошего, что есть во мне.
Пропадаю неделями, месяцами, а потом как-нибудь прихожу промозглая, злая, а ты сажаешь меня на стул и преданно отпаиваешь зеленым чаем. А еще выслушиваешь весь мой бред, редкие слезы, истерики.
В тебе есть что-то космическое. Как ты вообще-то терпишь меня, животное? Откуда эта собачья преданность? У тебя когда-нибудь был домашний питомец? У меня такое чувство, что я обладаю им сейчас.
Кажется, будто бы основная часть твоей душонки почти полностью принадлежит мне… Вот я держу ее в руках, а она трепещет. Это будоражит, хоть я не раз ощущала подобное.
Но когда твой почти что раб сдается добровольно – это как-то по-Библейски, не находишь?
Да к тому же я жуткий собственник, и тем более – жуткий хозяин.
Но ты ведь должна чувствовать, что мне не наплевать. Я знаю, что ты чувствуешь, вот только не смей об этом говорить – порву, разобью, уничтожу.
Чувства – это явно не мое. Да их тут и нет. Тут те самые безвозмездные отношения, инстинкты между ублюдком-хозяином и его преданной псинкой.
Роли распределены. Угадай, кто я на этот раз? 
Взгляд в потолок, и такая унизительная причина всего этого звеняще всплывает в голове, давая один правдивый ответ сразу на несколько «почему»: «Вив, ты привязалась к ней только из-за того, что у тебя больше никого нет».
Точка.