Я настолько часто отхватываю пиздюлей, что мазохизм и самобичевание уже должны были давно возглавить список моих фетишей. Но я ведь не могу не по любви, ребят.
Бля буду, не умею.
Когда какофония пустого желудка заменяет собой фоновый саундтрек, большинство принципов отправляются восвояси, а запретный плод – уже легкодоступная проститутка. С детства я зарекалась себе не брать взаймы, но как тут не взять, когда модная коммерция сама предлагает.
Изо дня в день я шманаюсь по ярким, разукрашенным неоном улицам своего родного города и на каждую попытку раскрыть рот получаю плевок очередного приезжего неандертальца. И всегда проглатываю.
«Понаехали» - сказала бы я в свои шестьдесят два, но мне нет даже тридцати, а это значит, что откладывать на похороны рановато. А вот заложить за губу пару марочек – в самый раз. В конце концов, если меня скрючит от передоза, можно даже не закапывать.
Кинематограф развивается стремительно. Предлагаю снять очередной фильм о вреде разгульного образа жизни. В главных ролях – я. Мой полутораметровый трупак разберут по органам и отправят на стенд «что такое плохо», фото – на обложку артхауса про свиней, а выручку с авторских прав в завещании попрошу положить мне в кармашек. Умру молодой и относительно богатой как все самые классные лайфстайл-гуру. Наливное яблочко с гнилью внутри для Адама/Евы/Белоснежки. Сказка для пубертатных детей двадцать первого века, оторви и выбрось. Сюжет развивается стремительно.
Когда я вышла из бара после ночной смены и у дверей меня ждала классная тачка с плейбоями (читай: плебеями) в черных очках, мне даже не пришлось имитировать умственную деятельность, чтобы понять, что к чему. Ну конеееечно. Все, блять, в этом мире упирается в доллары. Можно классно сорить деньгами, если они у тебя есть; за неимением – сори словами. Мне, естественно, хочется и рыбку съесть, и на хуй сесть.
Персона амбиционная, куда деваться.
Прощать долги и забывать про счётчик мне, конечно, никто не обещал, но вот уж не думала, что брат всех кредиторов – рэкет – опустит на мои плечи свои липкие холодные лапки ТАК быстро.
Но я даже бровью не веду. Пружинистыми шагами (а то хуй знает, когда я теперь в следующий раз смогу ходить) направляюсь к тачке и запрыгиваю внутрь. Так ведь делают все проститутки с окружной трассы? Готовлюсь встать в их стройные ряды, да только боюсь, места не хватит.
Пейзаж за окном неизбежно меняется, а я вместо того, чтобы отпираться и выплевывать призрачные обещания, говорю о погоде и часе пик.
Мужчины ценят мою проницательность. Мужчины везут меня прокатиться до последней станции. Мужчины обломали все мои планы, как дождик в субботу.
Мужчинам за это платят.
Уже на месте я сажусь на стул в пустой комнате и прикидываю, которую из стен мазали кровью чаще всего. Раз уж мне предстоят классные разборки уровня компьютерных шутеров, хочу выбрать самую чистую и нарисовать смайлик.
Тишина.
Не понимаю, кто из нас троих больший мудак, однако, предполагаю, что мои новые друзья просто сучатся, оттягивая момент начала шоу. Или до них просто не допирает, как это так произошло, что смазливая девчонка не плачет и не боится (или хотя бы не течёт) при первом же взгляде на них со знанием всего пиздеца.
Этакая рекламная пауза на мжм, а я тем временем уже даже и не знаю, что реально сможет меня испугать.
- Может быть начнём? – тоном слащавой проповедницы говорю я.
Финита бля комедия.
Ухмылка ужом расползается по моим губам.
В конце концов, не так страшен черт, как его малюют.